Артем Ольхин: Если мы отважимся сражаться
Артем Ольхин: Если мы отважимся сражаться. О книге Юрия Котенка «Выживший». I
Созвучны Шахтёрску, Иловайску, Мариуполю строки: «Я переживал за близких. Танки прорвались со стороны 12-й школы и двинулись по улице Героев к центру города. А рядом со школой в убежище прятались женщины и дети. Там и моя жена на седьмом месяце беременности. Я собрал своих ребят, мы пошли навстречу грузинской колонне. По дороге к нам присоединились ещё ополченцы. И тут по рации сообщили, что русские танки на подходе. Сразу стало легче». Эти воспоминания Роберта Бетеева, защитника Цхинвала, приводит в своей книге «Выживший» военкор Юрий Котенок. Из неё я узнал, как ополченцы запустили американо-грузинскую броню в город, ведь «в поле» шансов жечь танки и бронемашины гораздо меньше.
Книги военкоров хороши тем, что дополняют «ТВ-стереотипы». На примере Южной Осетии. Если человек помнит всё только из официальных новостей, то складывается картинка: Грузия применила «Грады», сразу пришли наши войска, отобрали у агрессоров американские винтовки, джипы и всё. Дальше можно было идти до Тбилиси. На деле всё сложнее. Рассказать об этом может только человек, который был на месте.
Скоро 11 лет начала агрессии Украины против Донбасса (с изначальным прицелом на Россию). Почти 3 года назад началась СВО. За это время вышло немало произведений, написанных военкорами и очевидцами событий. Книга «Выживший» займёт достойное место в этом ряду.
Во-первых, автор имеет отличное представление о корнях текущей войны. Юрий Котенок был курсантом ЛВВПУ. Он поступил туда на закате жизни советского проекта и, сохранив верность присяге, на последнем курсе уехал в Москву, чтобы не клясться в верности невесть откуда взявшемуся украинскому проекту. Сцены того, как СССР и Украина сходили с ума, описаны в смешных деталях. «Как-то из зимнего отпуска Руденко вернулся с загадочным выражением лица и кипой длинных карандашей, собранных чёрной резинкой. «Це волшебные карандаши» - торжественно объявил он и добавил, подняв палец: «Выход на инопланетян». И понеслось! Здравствуйте, шановни инопланетяне! Чи можно с вами розмовляти?»
Во Львове местные панночки охмуряли курсантов, обещая им свою специфическую галичанскую благосклонность в обмен на «незалежные» ценности. Всё это, как человек, переживший ситуацию изнутри, Юрий Петрович описывает остроумно и одновременно болезненно. Ведь последствия этого эксперимента затронули всех. Вот, например, о ставшим «свидомым» и одновременно иеговистом бывшем сокурснике:
« - Так, «Поль», ты — казак?
- Казак.
- Ну какой казак без креста?
- Такой. Никакого креста. Наши деды, батьки, предки казаковали без крестов.
- Ну как?
- А вот так.
- Погоди, «Поль». Что делали казаки, когда просились в Запорожскую Сечь?
- ...Горилку пили, не касаясь руками стопки на сабле?»…
Как говорится — было бы смешно, если бы не было так грустно. «Побывать во Львове после учёбы мне больше не удалось. В марте 1992 года в тамбуре поезда «Львов-Москва» я ощутил тяжёлое чувство беды, неизбежной катастрофы… Так же заныло в груди в ноябре 2013-го в центре Киева, когда по майдану маршировали колонны боевиков. Оно снова пришло, это ощущение неизбежности войны».
«Военкор Котенок. Выживший». Книга
