Почему Трамп начал диалог с Россией по Украине
В Киеве (и втихую в Европе) обвиняют администрацию Дональда Трампа в смене нарратива по украинскому конфликту — с общезападного на российский. Но российский основан на фактах и, надо полагать, на документах прежней администрации, которые было бы неплохо рассекретить, тем более что планировавшийся блицкриг против России феноменально провалился (бывший советник Байдена по национальной безопасности Джейк Салливан, один из главных архитекторов украинского проекта, теперь на каждом углу говорит обо всем, кроме этого). Но, если в Европе хотят мира, им придется посмотреть правде в глаза. Это тем более просто с учетом того, что трезвые вещи уже высказывались в западных СМИ, включая британские, на раннем этапе конфликта, пишет обозреватель РИА Новости Александр Яковенко.
Так, 12 августа 2014 года — на начальной стадии сражения за Иловайск и явно в предвкушении победы ВСУ — британский обозреватель и записной русофоб Эдвард Лукас опубликовал в тогда еще престижной "Таймс" статью под заголовком "Поражение повстанцев даст мало оснований для празднования". В ней отмечаются следующие ключевые моменты, сохраняющие свое значение по сей день:
"На то, чтобы залечить раны последнего года, уйдут десятилетия даже без вмешательства злонамеренного соседа. Чтобы выиграть войну, украинские власти заключили две сделки с дьяволом. Одна — с олигархами. <...> Во-вторых, вместе с регулярными вооруженными силами сражаются добровольческие формирования с сомнительными (и подчас отвратительными) политическими взглядами. Что случится с ними, когда боевые действия прекратятся? Банды крутых, уверенных в себе вооруженных людей, занимающихся мародерством, которые рассчитывают на то, что к ним будут относиться как к национальным героям, подорвут хрупкую политическую систему страны, а не укрепят ее. <...> Наибольшую надежду на мир и примирение на Украине представляет децентрализация. <...> Кремль может делать ставку на то, что Запад не будет бесконечно долго содержать несостоявшееся государство, управляемое коррумпированными политиками, олигархами и головорезами из полувоенных формирований. <...> Никто не хочет конфронтации с Россией".
Сейчас, десять лет спустя, когда спровоцированный западными элитами кризис разросся до пропорций экзистенциального, указанные констатации верны в квадрате. Нацифицирована вся страна, и укронацисты заказывают музыку в украинской политике. Так, далеко не случайно, что американская сторона ловит Киев на слове и считает, что государству для украинцев не нужны территории, где говорят на русском.
Те же из украинских деятелей, кто эмигрировал и сохраняет политические амбиции, признают в числе прочего, что избранная Киевом "проектность" (не хватает смелости сказать "тотальная и насильственная украинизация"!) отсылает к идеологии трех западных областей эпохи их вхождения в состав Польши Юзефа Пилсудского и что в "поликультурной стране" это кончится тем, что она сожмется до этих трех областей. Хотя бы так, но начисто забывается роль Запада в этой "проектности", начиная с Австро-Венгрии, а также готовность украинских элит играть роль прифронтового государства, способного нанести России военное поражение, и превратить антироссийскую политику в способ существования бывшей Советской Украины.
Отсюда милитаризация и нацификация, которые, как правильно отмечается, вдвое сократили население страны. Вполне обоснованна отсылка к "парагвайскому варианту". Как известно, во второй половине XIX века Парагвай вел войну со своими могущественными соседями, включая Бразилию, в результате чего потерял 90 процентов взрослого мужского населения. Да и Трамп прямо дает понять, что Киеву не следовало развязывать войну "со страной в 20 раз больше его" (по территории).
Главный же порок в антироссийской политике Запада, которая дает плачевные и прямо противоположные искомым результаты, сводится к тому, на что последовательно указывал Генри Киссинджер: в любой стратегии не надо делать ставку на достижение окончательных целей (в данном случае на смену режима в России и ее расчленение) и при любых обстоятельствах не выходить из процесса диалога с противником — другими словами, "не выходить из (дипломатической) игры". И этот категорический императив был изначально отвергнут администрацией Байдена и европейскими союзниками Америки, которые грубо просчитались.
