Подвиг на века: 23 ноября 1989 года в глазах историка Константина Дзугаева

ЦХИНВАЛ, 23 ноя – Sputnik, Олег Джагаев. Ежегодно 23 ноября в Южной Осетии отмечают День мужества и народного единства – один из важнейших праздников в новейшей истории республики. В этот день, 36 лет, безоружные жители Цхинвала преградили путь в город многотысячной толпе грузинских националистов, положив начало многолетней борьбы народа Южной Осетии за независимость.

О том, что предшествовало грузинскому "мирному маршу" на Цхинвал, какое значение события 23 ноября 1989 года оказали на дальнейшее развитие Южной Осетии, а также о том, что было бы, войди грузинские националисты в город, Sputnik рассказал профессор кафедры философии ЮОГУ, историк Константин Дзугаев.

Решение, вызвавшее истерику в Тбилиси

По мнению Дзугаева, основным "триггером", приведшим к событиям 23 ноября 1989 года, стали сессия Юго-Осетинского областного совета народных депутатов.

"Она состоялась 10 ноября 1989 года и официально называлась "Чрезвычайная XII сессия Совета народных депутатов Юго-Осетинской автономной области XX созыва". И на этой сессии впервые было принято решение о повышении статуса Юго-Осетинской автономной области до Автономной Республики", – рассказывает он.

События 23 ноября 1989 года

Это решение южноосетинского Совета народных депутатов, как отмечает Дзугаев, конечно, "вызвало истерику в Тбилиси".

"Ответ последовал незамедлительно, уже 16 ноября Тбилиси признал решение Юго-Осетинского областного Совета народных депутатов ничтожным и отменил его, после чего уже решил собрать 40 тысяч национал-экстремистов со всей Грузии и пойти 23 ноября на Цхинвал с одной совершенно очевидной целью – подавить, сломить дух народа Южной Осетии. Именно с этого момента и началось национально-освободительное движение южных осетин", – подчеркивает историк.

Незаслуженно забытый герой

Документ по тому решению, которое 10 ноября 1989 года принял Юго-Осетинский областной совет народных депутатов, был подписан заместителем председателя Совета Муратом Санакоевым, чье имя, с сожалением отмечает Дзугаев, сегодня практически не упоминается.

"Наверное, это связано только лишь с тем, что с точки зрения тогдашних южноосетинских либерал-демократов Мурат Григорьевич был партократом, чинушей и т.д. Однако, я скажу, что он был очень достойным и порядочным человеком и истинным патриотом Южной Осетии", – говорит он.

Коста Дзугаев

О патриотизме Санакоева, по словам Константина Георгиевича, отчетливо говорит его поступок, сделанный им как раз 10 ноября 1989 года.

"В тот день, 10 ноября, Мурат Григорьевич был болен, у него была температура 39 °C, из-за чего он подумывал не идти на эту сессию Совета народных депутатов. Но когда ему сообщили, что председателя Совета на сессии тоже не будет, он понял, что если и он не придет, то люди воспримут это как трусость, боязнь взять ответственность на себя. И этого, конечно, позволить себе он, как истинный цхинвалец и представитель одной из достойнейших семей города, не мог, поэтому, превозмогая свой недуг, он все-таки провел сессию и подписал это решение о повышении статуса нашей области до автономной республики. То есть, он не струсил и выполнил свой гражданский долг", – подчеркивает Дзугаев.

Грузинский национализм не удалось выкорчевать даже советский власти

Не секрет, что 23 ноября 1989 года безоружные осетинские парни встретили не простую толпу грузин – это были представители неформальных грузинских организаций, радикальные националисты, поднявшие свои головы спустя несколько десятилетий, казалось, мирного существования грузин и осетин в рамках СССР. Однако, как считает Дзугаев, национализм в Грузии присутствовал во все времена, даже в годы существования СССР.

"И это связано, конечно, с охранительными реакциями грузинского этноса как такового. Потому что над грузинами постоянно кто-то господствовал – то персы, то монголы, то кызылбаши. Поэтому, естественно, чтобы как-то сохранить свою собственную идентичность, они обращались к национализму", – считает он.

И изгнать этот национализм из Грузии, как отмечает Дзугаев, не удалось даже советской власти.

"В советское время национализм как таковой перестал быть нужен, потому что была установка на дружбу народов, на интернационализм, и всякие проявления национализма у народов СССР пресекались достаточно жестко. Однако даже у советской власти не получилось до конца выкорчевать в Грузии эту традицию грузинского национализма. Хотя, надо признать, 1950-1970-е гг. в этом плане были золотым периодом осетино-грузинских отношений. Народы, можно сказать, притерлись к друг к другу, осетино-грузинские браки были самыми частыми во всем СССР. Но в то же время, такая ситуация была обусловлена двумя важными составляющими – сильной центральной властью в Москве и соответствующей политической установкой на дружбу народов. Как только эти составляющие исчезли, тут же начались проблемы", – рассказывает собеседник агентства.

Полудикий горец-осетин и хороший помещик-грузин

Во второй половине 1980-х гг., национализм в Грузии начал пробуждаться. На политическую арену республики ворвались лидеры, заявлявшие о превосходстве грузин над осетинами и абхазами – Звиад Гамсахурдия, Гиви Гумбаридзе, Мераб Костава и другие.

Первым сигналом о том, что грузинский национализм снова вышел из спячки, по мнению Дзугаева, стало возвращение в публичное пространство романа известного писателя Михаила Джавахишвили "Хизани Джако" (на русском языке – "Обвал").

"Этот роман рассказывал историю о полудиком горце-осетине (Джако Дживашвили – ред.), который своим вероломством, хитростью, подлостью и силой сумел завладеть домом и имуществом грузинского помещика-аристократа Теймураза Хевестави и даже присвоить себе его жену. Этот роман вызвал очень эмоциональное обсуждение, по нему был поставлен спектакль, снят фильм. И это еще при том, что в публичное пространство тогда выплеснулась лишь малая часть того, что на самом деле обсуждалось в грузинском обществе", – отмечает историк.

Именно с выпуском романа "Хизани Джако" в публичное пространство и начался, как считаетДзугаев, новый подъем грузинского национализма.

"Началось опять расчеловечивание осетин в глазах народных масс Грузии. Началось опять нагнетание этой агрессивной спеси, распространение мании национального превосходства грузин над осетинами и всеми другими народами, которые проживали в Грузии", – вспоминает Константин Георгиевич.

23 ноября 1989 года

По мнению Дзугаева, роман Михаила Джавахишвили оказался в публичном пространстве не из-за ошибки цензоров, а из-за действий одной из соперничавших групп в Компартии Грузии.

"Грузинская Коммунистическая партия, к сожалению, тоже не была свободна от грузинского национализма. В ней всегда боролись две линии – интернационалистская, представители которой очень хорошо, тепло и искренне относились к осетинам и сделали немало добра нашему народу, и националистическая, тормозившая социально-экономическое развитие Юго-Осетинской области. И видимо, когда националисты уже начали преобладать, не без влияния Запада, конечно, тогда этот роман и был вброшен, так сказать, в массовую психологию. И это было сделано, конечно, с подачи теневых фигур тогдашнего коммунистического руководства Грузии", – отмечает он.

Подвиг начался с небольшой группы молодежи

Подвиг, который народ Южной Осетии совершил 23 ноября 1989 года, не дав войти в Цхинвал многотысячной толпе грузинских националистов, начался с небольшой группы молодежи, отмечает Дзугаев.

"Эта группа тогда бесстрашно встала на пути этой плотной массы. Грузинские национал-экстремисты шли очень нагло, никого не замечая на своем пути. Однако, путь им всем преградила наша молодежь, и первым человеком, который непосредственно столкнулся с этой грузинской колонной и вышел с ней на разговор, был Гено Георгиевич Каджаев. Он поднялся на этот въезд, где тогда находился так называемый "ТЭК" и была телевышка, на которой работал его товарищ Юрий Болатаев. Именно они, по моим данным, были первые, кто встретился с грузинской колонной", – рассказывает он.

Легендарный подкоп и самодельные ракетометы

В отличие от толпы грузинских националистов, цхинвальцы, встретившие их на въезде в город, вооружены не были, и на это, по словам Константина Георгиевича, были свои причины.

"Практически все охотничье оружие, а другого тогда и не было, заранее изъяла грузинская милиция. На руках остались буквально считанные единицы. Что касается, например, оружия саперной части, стоявшей тогда в городе, оно очень строго охранялось и долгое время было нам абсолютно недоступно. И только, сделав ставший легендарным подкоп по улице Сабанова, нам удалось оттуда что-то прихватить. Когда это выяснилось, командование воинской части отдало приказ вывезти все оружие в Россию. Это при том, что все грузинские арсеналы отдавались им по договорам о дележке имущества советской армии, а нас почему-то решили вот так разоружить", – вспоминает он.

Поэтому, как подчеркивает Дзугаев, ситуация с оружием у защитников Южной Осетии в то время была тяжелой.

"Грузины уже оказывали тогда возрастающее военное давление, а воевать нам было практически нечем. Поэтому, конечно, приходилось искать выходы по мере возможностей, и одной из таких возможностей было оружие вертолетной части, в частности, ракеты класса "воздух—земля". Непосредственно с оружием нам помогал некий майор Школа, он как-то проникся к нам, у него сложились особо доверительные отношения с моим давним товарищем Аланом Плиевым. И через этого майора мы начали оттуда получать ракеты. Наши умельцы начали хитрить, ловчить, что-то придумывать, сумев как-то сконструировать эти самодельные ракетометы и даже прицелы для них. И я должен сказать, что эти ракетометы тогда оказались очень эффективным средством вооруженной борьбы и очень сильно нам помогли", – делится собеседник агентства.

"Мы выстояли, потому что были народом-семьей"

По мнению Дзугаева, 23 ноября 1989 года защитникам Цхинвала помогло выстоять осознание того, что началось противостояние Южной Осетии и Грузии.

"Если бы не это, то, конечно, ничего не получилось бы. Мы удержались, потому что были народом-семьей, потому что все вместе вышли на защиту родины. В семье ведь как принято? Когда появляется опасность, то все члены семьи стараются сделать все, чтобы защитить ее. Вот тогда у нас была эта народная психология, что мы все — одна большая семья, которой надо защититься", – отмечает он.

Если бы грузины тогда вошли в Цхинвал…

По мнению Дзугаева, если бы 23 ноября 1989 года многотысячной толпе грузинских националистов все же удалось войти в Цхинвал, началось бы массовое кровопролитие.

"Мы знали, к нам поступала информация о том, что они намерены не провести митинг, а устроить погромы осетин. Были известны дома, с которых все это должно было начаться – это дома, где жили наиболее яркие представители национального осетинского движения, активисты "Адамон Ныхас". Естественно, подобное развитие событий вызвало бы противодействие с нашей стороны, а так как грузины были вооружены, то началась бы стрельба, и тогда погибли бы десятки, если не сотни людей. То есть, массовое кровопролитие началось бы уже тогда, 23 ноября. Но, к счастью, группа молодых героев сумела остановить эту националистическую колонну, и кровопролитие тогда не случилось", – подчеркивает историк.

В заключении беседы он обратился к современной молодежи Южной Осетии с призывом брать пример с тех героев, 23 ноября 1989 года вставших на пути грузинских националистов.

"Берите пример с тех героев, с этого подвига, с которого началась наша новейшая история. В таком случае у Южной Осетии все будет в порядке – и сегодня, и завтра", – резюмировал Дзугаев.

23 ноября 1989 года небольшая группа безоружных, но храбрых осетинский парней остановила многотысячную колонну грузинских националистов, стремившихся организовать в Цхинвале "мирный митинг".

Этот подвиг навсегда вошел в историю Южной Осетии, став основой одного из самых почитаемых сегодня праздников в республике – Дня мужества и народного единства, который ежегодно отмечается именно 23 ноября.