"Я знаю, что потенциал есть": Феликс Санакоев о прошлом, настоящем и будущем Южной Осетии

В октябре 1973 года первым секретарем Обкома КПСС Юго-Осетинской автономной области был назначен Феликс Санакоев. Он проработал на этой должности без малого 15 лет, за это время в области было построено множество социальных объектов. Именно при нем было начато и завершено строительство Транскавказской автомагистрали. Были возведены трикотажная фабрика и авиационный завод, Зонкарское водохранилище, началось строительство музея и водовода Едыс-Цхинвал.

В апреле 1988 года Санакоев, после вспышки кишечных заболеваний и последовавших народных волнений, был вынужден оставить свой пост.

Бывший руководитель области, действительный член Русского географического общества рассказал в интервью Sputnik о том, чем уникальна Южная Осетия, почему будущее за социализмом и может ли искусственный интеллект стать сильнее человека.

– Феликс Сергеевич, вы встречались со студентами и преподавателями ЮОГУ. О чем был разговор?

– Разговор был очень интересный. В основном он касался перспектив нашей республики, возможностей, которые у нее есть. И были еще ответы на вопросы, которые задавали.

– Что интересовало студентов больше всего?

– В основном их интересовало, в каком направлении наша республика может добиться успеха в своем развитии: социально-экономическом, культурном и так далее. Я рассказал, что помню из своего опыта и из современных наблюдений, что у нас республика располагает огромным потенциалом. Приводил цифры, могу и сейчас их привести. У нас представлены практически все климатические зоны, кроме тропиков и субтропиков. У нас есть абсолютно все: и леса, и реки, и снега, и ледники, и полезные ископаемые. Кстати, о таблице Менделеева: на территории республики можно добывать 34 элемента.

– Это можно назвать чем-то уникальным?

– Конечно, особенно на такой маленькой территории, как наша, около четырех тысяч квадратных километров. Разговор шел о развитии горнорудной промышленности, химической промышленности, в которой у нас можно использовать такой ресурс, как минеральная вода и так далее. Много чего можно сделать.

– Феликс Сергеевич, каковы ваши впечатления от общения с сегодняшней молодежью Южной Осетии?

– Мы были на международном экономическом форуме, проходило заседание молодежной секции, и мне очень понравились их содержательные выступления о возможностях, которые у нас есть, что можно построить, ввести, применить, которые, конечно, очень помогут в возрождении и экономики, и республики в целом. Они много говорили особенно об искусственном интеллекте, технологиях. То, что мы слушали, было полезно не только молодежи, но и нам, людям с опытом. Не просто понравились выступления, они обнадеживающие.

Очень хорошее выступление было у председателя РСПП России Александра Шохина, опытнейший человек. Он и в правительстве замглавы был, и вообще человек пока относительно молодой, но с колоссальным опытом. И мне понравилось его настроение и восприятие того, что происходит, желание помочь в реализации прекрасных намерений.

Даже в беседах с нашими земляками очень понравился настрой. Хочется подняться на современный уровень, и это правильное стремление. Мы же живем в XXI веке и должны соответствовать уровню, получать и давать молодежи образование. В программе этого форума было много секций, пленарных заседаний и так далее. Иногда планы, знаете, бывают фантастические, но важно, как это претворяется в жизнь. Если это все даже наполовину будет претворяться, то нас ждут хорошие вещи впереди. Это очень хорошо, для молодежи особенно.

– Ваш приезд в Южную Осетию выдался довольно насыщенным, вы много мероприятий застали в эти дни. Как давно вы не были в республике и на что в первую очередь обратили внимание, когда приехали?

– Раньше я приезжал как-то чаще, но сейчас, по-моему, три года не был точно. Когда в университете сидели, пока началось мероприятие, смотрел в окно, и такая красота, оживленная жизнь, движение, развитие. Все это на меня произвело очень хорошее впечатление, кругом хорошая атмосфера. Я надеюсь, что и завтра, и послезавтра будет то же самое.

"Я чувствовал, что это колоссальная ответственность"

– Общаясь с вами, наверное, невозможно не затронуть прошлое, потому что как-то получилось так, что за последнее время мы все больше говорим о развитии республики, об ее истории, начиная с момента ее борьбы за свободу и независимость. А предыдущие годы остаются, можно сказать, за гранью нашего внимания. Сегодняшняя молодежь, я уверена, не очень много знает о том времени. И здесь хотелось бы напомнить, что, когда вы встали у руля обкома Юго-Осетинской автономной области, вам было всего 33 года. Как так получилось? И не боялись ли вы взвалить на себя такой груз ответственности в столь молодом возрасте?

– Ну, бояться-то я не боялся, но чувствовал, что это колоссальная ответственность, и надо очень серьезно задуматься над тем, прежде чем соглашаться или не соглашаться. Но я скажу так: тогда цхинвальское общество было особое, между людьми были отношения очень человеческие, добрые, было желание помочь любому человеку, если он мог что-то сделать или осуществить. Ну, и старшие товарищи, которые тогда работали, узнав о таком предложении, пока я думал, говорили: давай, будем вместе работать, будем рядом, поможем, опыт приходит со временем. Так и получилось. Потом настало время, когда уже мы брали молодых и помогали им во всех делах: изучать, учиться, работать.

У молодого человека всегда присутствует стремление к чему-то большему, более высокому и масштабному. Это, наверное, всегда будет так, что очень даже хорошо. Мы — малочисленная республика, но еще в советское время я имел возможность по поручению руководства побывать в некоторых карликовых европейских государствах. Мне приходилось выступать на съездах их партий и изучать, как они живут и работают. И я считаю, что они очень высокоразвитые, уровень жизни высокий, но природные условия, окружающая среда и так далее, у нас, если не лучше, то никак не хуже. Мы можем добиться таких же результатов. Не хочу употреблять каких-то несусветных слов, но при правильной организации работы это вполне возможно.

Приведу пример Лихтенштейна: его площадь составляет всего 160 квадратных километров, а уровень дохода на душу населения — около 140 тысяч долларов, в Соединенных Штатах — 80 тысяч, а в среднем по миру — 20 тысяч. А у нас… вы лучше меня знаете. В перечисленных странах нет значительных запасов полезных ископаемых; их экономика основана больше на туризме и банковском деле. У нас есть возможность развивать и эти направления, и многие другие.

А первый экономический форум вселяет большие надежды, так как мы видим конкретный поворот к решению этих проблем, их изучению, использованию ресурсов, ориентированию молодых людей. Это правильный путь; необходимо смотреть на перспективу. Мир развивается стремительно. Когда говорят об искусственном интеллекте и других современных технологиях, становится очевидным, что, если не подготовиться к этим вызовам и не получить соответствующее образование и квалификацию, добиться успеха будет гораздо сложнее.

Я еще раз подчеркиваю: это хорошие мероприятия, которые оказывают положительное воздействие на состояние дел в обществе, независимо от возраста работающих.

Как в Южной Осетии построили ключевые предприятия

— Феликс Сергеевич, вы были руководителем области в течение 15 лет, и за это время было построено огромное количество социальных объектов. Это был рекорд; после этого такого строительства в республике не было. Как и кем тогда расставлялись приоритеты?

— У нас, как и по всей стране, было коллективное руководство. В бюро входили все руководители, работники облисполкома, горисполкома и партийных комитетов. И кстати сказать, был очень свободный обмен мнениями: каждый мог высказывать свое мнение о том, что считать правильным или неправильным для реализации того или иного проекта. Я часто бывал в различных городах и странах и задавался вопросом: "Почему у нас этого нет? Чем мы хуже кого-то?". Были объективные и субъективные причины — например, квалификация людей, особенно руководящих кадров. Мы тогда заменили многих на молодежь, из которой выросли отличные работники.

Например, у нас была острая проблема с жильем; необходимо было помочь людям. Так мы за одну пятилетку — девятую и десятую — освоили вложения на строительство жилья, равные трем предыдущим пятилеткам.

Или, например, у нас было старейшее предприятие — "Вибромашина". Оно находилось в плачевном состоянии, и во время одной из поездок в Москву я нанес визит Владимиру Жигалину, тогда был такой министр тяжелого машиностроения СССР. Я рассказал ему о необходимости привести предприятие в порядок и модернизировать его. Он командировал своего заместителя, который сразу же начал ругать тогдашнего директора завода. Я сказал: "Давайте сначала обойдем цеха и поговорим с людьми, а потом уже обсудим это в администрации". Так мы и сделали. Когда мы собрались в кабинете директора, он сказал, что состояние предприятия — это позор для Минтяжмаша. Не местной власти, а Минтяжмаша.

После этого мы построили новые цеха и создали нормальные условия для работы. Несмотря на то что "Вибромашина" была одним из старейших предприятий, удалось его модернизировать.

Тогда был Петр Фадеевич Ломако, союзный министр цветной металлургии. Он был занесен в Книгу рекордов Гиннесса за то, что проработал на посту министра более сорока лет. Мы обсуждали ситуацию во время прогулки в Александровском парке. Я говорю: "Петр Фадеевич, я был вчера в кинотеатре "Октябрь" на Арбате. Перед началом фильма показывали документальные киножурналы. И там демонстрировались африканские шахты: люди ломают породу, у них блестят глаза, они потные и черные". Он спрашивает: "А при чем здесь я?" Я отвечаю: "При том, что у нас приблизительно в таких условиях работают люди на Квайсинском рудоуправлении".

Он был горячий донской казак. Спрашивает: "Завтра ты где будешь на большом перерыве?" Я ответил: "Где вы будете, там и я". "Тогда ты машину не заказывай, на моей едем. Я назначаю коллегию на 12 часов". Коллегию, по одному разговору. В общем, было принято решение о реконструкции Квайсинского рудоуправления. На это было выделено 52 миллиона рублей. Это больше 50 миллиардов сейчас. А мы знаем, какой у нас бюджет.

Другой пример — трикотажная фабрика. У нас долгое время была проблема с трудоустройством женщин, особенно в таких местах, как Квайса. А тогда министром легкой промышленности был Николай Тарасов. Я ему сказал: "Товарищ Тарасов, я работал еще в комсомоле, когда наше руководство говорило, что мы договорились о строительстве трикотажной фабрики. Прошло несколько лет, и никто даже не думает об этом". А он сказал, что бюджетный план уже утвержден и мне об этом хорошо известно. А я тогда был членом бюджетной комиссии Верховного Совета СССР, и он это знал. Я сказал: "Это да, но надо какое-то решение найти". Он позвал своего зама по капстроительству и сказал взять со всех объектов, которые планируются на будущий год, ровно столько вложений, сколько потребуется на планирование Цхинвальской трикотажной фабрики. Построили завод на 1200 человек. Кстати, и филиал в Квайсе был построен.

"Моя большая мечта – вернуть жителей в горные села"

– А сельское хозяйство?

– Мы для развития козоводства привезли 300 голов ангорских коз. Из Шотландии привезли 800 голов коров, чтобы получать молоко на месте и повышать результативность. У нас колоссальные возможности. Государственный стандарт по жирности молока тогда был 3,5 процента, а мы достигли 9 процентов на местной породе.

Моя большая мечта – вернуть жителей в горные села, чтобы занять их делом. Этот красивейший уголок земного шара — наши предгорья и город — должен стать желанным местом работы и жизни для наших людей. Это так и должно быть. Однажды я был в Австрии, и меня повезли на Гросглоккнер. Я спрашивал, как они умудряются работать на такой высоте, чтобы народ не убегал. Мне сказали, что каждая семья, которая работает на высоте выше 1500 метров над уровнем моря, получает шале бесплатно.

Почему мы не можем взять этот мировой опыт и перенять его? Я знаю, что многие вернутся, в том числе молодые люди, если будут созданы определенные условия: вода, свет, дорога, жилье, зарплата и уровень работы. Это вполне реально.

Могу еще вспомнить про другое старейшее предприятие — лесокомбинат. Мы его реконструировали так, что они начали выпускать мебель. У нас вся мебель шла с лесокомбината. Некоторые вещи вызывали споры, но мы не любили спорить, "не хотите – не надо".

– Вы во многих своих интервью говорили о том, что одним из самых важных достижений для себя за время вашего руководства считаете строительство Транскавказской автомагистрали. Это единственная артерия, которая соединяет нас, по сути, с внешним миром. Что вы испытывали, когда строительство этой дороги было завершено?

– Как и любой осетинский гражданин, я испытывал, во-первых, радость, во-вторых, гордость за то, что на мою долю выпало заниматься таким значительным, можно сказать, даже историческим объектом. Первые проекты и разговоры о нем появились еще в XVIII веке. А после уже при советской власти были разные варианты: одни за, другие против. До меня дошел спор — наш вариант лучше или Военно-Осетинская дорога, карачаевцы свой вариант имели. Я помню коллегию, где мы встречались, обсуждали, не буду называть фамилии тех, кто отстаивал вариант КЧР. Я назвал просто направление по логистическому маршруту "Север-Юг" из Москвы и Питера до Персидского залива. Я охарактеризовал, сколько стран надо пройти, если дорога пройдет через тоннель. А сколько им? Босфор, Дарданеллы, Суэц. А если там очереди бывали, иногда месяцами. И тогда министр транспортного строительства Иван Соснов говорит своему заму: "Вот надо было раньше прислушаться к таким аргументам". Вплоть до последнего года шли такие обсуждения и споры.

Много разговоров всяких я слышал. Но мы делали и работали, а история сама показывает, кто работал, а кто не работал. С каждым не будешь спорить.

Запрет языка наносит огромный вред этносу и нации

– Наверное, среди таких же важных достижений можно отметить возвращение осетинского языка в школы. Не было ли это встречено с противодействием со стороны Тбилиси? И как, в принципе, тогда Тбилиси относился к Южной Осетии?

– Те, кто запрещали языки в преподавании в школах, не могли нанести большего вреда конкретному этносу и нации. Когда национальное самосознание формируется на чужом языке, каким бы благородным он ни был, это одно дело. А когда человек учится на своем родном языке, ему преподают это, из него вырастает совершенно другой человек.

Я еще школьником слышал об этой проблеме от взрослых. Как можно обвинять всех министров, которые занимали свои посты тогда? Я не могу сказать, что они виноваты, но, с другой стороны, для восстановления справедливости ничего не делалось абсолютно.

Что касается Тбилиси, то для меня это не чужой город. Я могу это сказать где угодно. Там, по-моему, живет больше осетин, чем в Цхинвале. Дело не в этом.

Никто никогда не поднимал этих вопросов и не заботился об этом. А если у нас и заботились, то реакция со стороны властей была очень даже нездоровой. И многие пострадали по этому поводу.

– То есть это был всего лишь вопрос должного внимания?

– Была такая Тамара Васильевна Лашкарашвили, она имела какое-то отношение к Осетии. Я обсуждал с ней эту тему. Как-то эту несправедливость надо было убрать вообще, а не обсуждать. Когда-то же нужно было по справедливости решать вопрос. Я чувствовал, что она была не против, но не знала, как отреагируют на ее действия. Мне приходилось убеждать тогдашнее руководство нашей республики, что дети, которые живут в сельской местности и дома разговаривают на родном языке, попадая в первый класс, сталкиваются с проблемой. Им объясняй на любом языке, хоть на французском, а они этого не знают, потому что дома "потребляют" все на родном языке.

Мы начали с начальной школы. В итоге мы восстановили осетинские средние школы, где преподавался осетинский язык. Таким образом мы восстановили роль и значение, которые исторически принадлежат народу, его языку и культуре.

– А как решалась проблема с кадрами?

– У нас был факультет в институте. Прямо со студенческой скамьи шли за учительский стол. У меня был преподаватель осетинского языка, великий человек Садул Кузьмич Тедеев, фронтовик, он с войны вернулся без одной ноги. Он писал учебники для изучения осетинского языка и говорил: надо знать родной язык и учиться. И мы учились. Вот такой был Садул Кузьмич – очень хороший человек.

Звиадисты и прочие шизофреники

– Феликс Сергеевич, мы заговорили о Грузии. Замечали ли вы в то время зачатки тех националистических настроений, которые затем окончательно рассорили Южную Осетию с Грузией? В 70-е, начало 80-х?

– Не помню, чтобы такое положение было. Может, это все началось раньше, чем я заметил. Но после, как появились эти звиадисты и прочие шизофреники, не замечать было просто невозможно. И мне приходилось и выступать, и отстаивать наш язык и все что угодно. На совещаниях, они в протоколах, наверное, в архивах есть. Я помню, ко мне даже Гамсахурдиа подсылал какого-то человека с какими-то мыслями своими дурацкими. Он получил соответствующий ответ.

– А можно поподробнее, что вы ему ответили?

– Нет, нельзя, это нецензурно будет.

История скажет свое слово

– В годы, предшествовавшие распаду Советского Союза, в области сложилась своя политическая элита, на смену которой затем пришли новые лица. Как тогда происходила смена элит и властных структур?

– Я не хочу называть фамилии, потому что некоторые из них сейчас являются почетными людьми. Однако ничего почетного, кроме одного-двух, никто из них не сделал. И не всем в тогдашнем руководстве нравилось то, что мы здесь делали.

Дело дошло до того, что оттуда (Тбилиси – ред.) прислали МВД. Я тогда одному из тогдашних руководителей показал на вид из окна. Я сказал: "Детей видите? Ни одна волосинка не упадет с их голов. Мы не допустим никаких цветных революций и прочего. Я готов сию секунду написать заявление об отставке". Это нормально в политике в любой цивилизованной стране.

Кстати о книге Алана Чочиева, которую мне прислали. В ней написано, что никакого тифа в Цхинвале не было. Кому-то это нужно было, чтобы обострить обстановку. Кстати о тифе. Я позвонил Никифорову, был такой академик, главный санитарный врач СССР. Он приехал, сам пошел в инфекционную больницу и проверил все. Протоколы существуют – никакого тифа не было.

История скажет свое слово. Нас не будет – история останется.

Феликс Санакоев

"Я был и остаюсь коммунистом"

– Феликс Сергеевич, вы уходили в непростое время. Республика стояла на пороге кардинальных перемен, решений, которые определили ее судьбу на многие годы. Как вы оценивали эти процессы, уже будучи не руководителем республики? Изменилось ли ваше мнение?

– Я могу сказать, что был и остаюсь коммунистом. Понимаете, сейчас в науке идут споры между ведущими странами и обществами о социализме, капитализме и так далее. Я знаю одно: биосфера ограничена. Социализм — это вещь, которая для всех. Капитализм же захватил миллиарды людей правдой и неправдой и хочет править до конца. Даже сегодня речь идет о "золотом миллиарде". А сейчас на Земле 8 миллиардов. Значит, 7 миллиардов мы должны истребить, потому что Гейтсы, Рокфеллеры и Ротшильды хотят жить? Остальным куда деваться?

Социалистические идеи никогда не пропадут, всегда актуальны. Другое дело, кто их понимает и руководствуется ими. Что касается малочисленных наций в составе больших государств, мне кажется, что каждый народ, особенно в 21-м веке, должен сам выбирать свою судьбу. По-моему, на нашей планете 122 миллиона квадратных километров суши, из которых нам принадлежит 4 тысячи на юге и 12 тысяч на севере. Вот как мы хотим — так и должна быть устроена жизнь.

Другое дело, что история развивалась своим путем, и сегодняшнее положение сложилось в результате этого пути. Требования, мечты или планы нужно реализовывать с наименьшими издержками — это касается любого вопроса. В политике издержками это даже не назовешь; здесь важно право нации на самоопределение. Даже Ленин и Сталин расходились во мнениях по этому вопросу.

– А вы как считаете?

– Я считаю, что народы развиваются таким образом, что настанет время, когда границ, таможен и прочих барьеров не будет. Мир становится все теснее, и это касается как европейского опыта, так и российского, а также советского. Я всегда говорю, что советский опыт — это прообраз будущего мироустройства для всех народов, которые сейчас представлены в Организации Объединенных Наций.

Задача построения общества не такая уж простая — она масштабная. А какой строй лучше – социализм, капитализм — жизнь сама подскажет. Коллектив всегда сильнее индивида во всем.

Говорят об искусственном интеллекте, но кто сказал, что он всегда будет на стороне человека? Есть опасения, что этого не произойдет. Наши нейроны работают гораздо медленнее, чем у ИИ. Что будет дальше? Человеческие возможности ограничены, а искусственный интеллект может развиться до такой степени, что решит: зачем ему соперничать с человеком на этом маленьком шарике? Всякое может быть в природе.

– Сейчас в современном южноосетинском государстве идут совсем другие процессы. Как вы оцениваете их и какие перспективы развития видите?

– Я знаю, что потенциал есть. Признаюсь, я не в курсе всего, что происходит в последние годы. Но то, что есть, и то, что я вижу, вселяет надежду. Я рад, что приехал и своими глазами увидел и услышал, о чем идет речь. Если хотя бы наполовину из задуманного будет реализовано, это станет огромным шагом вперед. Мы сможем превзойти даже советский уровень, когда численность населения была более 120 тысяч, промышленная продукция достигала 120 миллиардов, а село давало свои плоды. Даже Брежнев присылал поздравительные телеграммы нашим передовикам в сельском хозяйстве. У нас действительно хороший потенциал.

– Феликс Сергеевич, благодарю вас за крайне интересную беседу. Надеюсь, что это не последняя наша встреча. Уверена, что с вами можно еще не один час говорить об интересных вещах.

– Ваш труд имеет большое значение. Нести правду в общество — это самое главное. А врагов и без того хватает. Так что вы трудитесь на благородном поприще.

Диана Козаева