День и вечность России
Отмечаемый сегодня День России раньше назывался "Днем принятия декларации о государственном суверенитете Российской Федерации", в просторечии "Днем независимости". Глупая калька с американского вызывала лишь саркастические вопросы: от кого же Россия стала независимой, не от своих ли исторических территорий и собственной истории? Переименование праздника произошло еще при Ельцине, в 1997-м — хотя официально вступило в силу уже при Владимире Путине в 2002 году. Но вопросы остались — уже не к самому празднику, а к тому событию, в честь которого он был установлен, пишет колумнист РИА Новости Петр Акопов.
Тридцать пять лет назад Съезд народных депутатов РСФСР принял ту самую декларацию о госсуверенитете республики, которая спустя полтора года привела к ликвидации СССР. То есть той большой, исторической России, такой, как она сложилась за тысячелетие своего существования. Распускали СССР все те же депутаты, правда уже не на многолюдном Съезде, а на заседании более компактного, 252-местного Верховного Совета РСФСР в декабре 1991-го. Я был на том заседании — и помню, что всего семь депутатов проголосовали против ратификации Беловежских соглашений, заключенных за четыре дня до этого. При этом Съезд народных депутатов России, высший орган власти "новой" страны, так и не одобрил роспуск Союза — не только тогда, но и вплоть до своего (антиконституционного уже по законам России) роспуска осенью 1993-го. То есть при ликвидации СССР не были исполнены даже законы страны, объявившей себе ее правопреемником. Почему это важно и сейчас?
В прошлом месяце советник президента России Антон Кобяков, выступая на Петербургском юридическом форуме, заявил, что подписание Беловежских соглашений с правовой точки зрения выглядит "совершенно странным", а ратификация их Верховными Советами России, Украины и Белоруссии вообще не входила в их компетенцию: "Если Съезд народных депутатов, он же Съезд Советов, в 1922 году создавал СССР, то и распускать его нужно было по решению съезда этих самых депутатов".
То есть только представители союзных республик (тех, кто подписал договор 1922-го года, или тех, кто был в составе СССР в 1991-м) могли ликвидировать СССР? По логике Кобякова так и выходит — поэтому неудивителен следующий его вывод: "Если была нарушена юридическая процедура, то, получается, юридически СССР существует, как говорят специалисты конституционного права, в том числе на Западе".
Понятно, что эта позиция имеет и свои слабые места, главное из которых то, что тогда можно считать недействительным не только роспуск Союза (который в самом деле был неправомочным), но и ликвидацию Российской империи. Ведь отречение государя императора Николая Александровича в марте 1917-го было оформлено с явным нарушением тогдашних законов — не говоря уже о том, что новую форму государственности взявшие власть думцы не успели учредить, и их самопровозглашенная республика была свернута большевиками уже осенью того же года. После Октябрьской революции Ленин вообще отказался от правопреемственности к Российской Империи — и создание как РСФСР, так и СССР было как бы учреждением нового государства. То есть получается, что мы должны юридически вернутся в начало 1917-го, к самодержавной Российской империи?
Нет, это невозможно — да и не нужно. Но определиться со своим отношением к роспуску СССР, официально сформулировать его, все же очень важно — и причину этого как раз и указал Кобяков:
"Но если СССР не распущен, то логически, с правовой точки зрения, получается, что украинский кризис — это внутренний процесс. <...> Распаду СССР надо дать надлежащую правовую оценку для того, чтобы разобраться в современных событиях. Пока мы не поставим точку и не определимся с правовой точки зрения, что такое развал СССР, у нас эти проблемы будут возникать".
Вот ключевое во всей истории: конфликт на Украине и из-за Украины — это наш внутренний процесс. Но не просто с правовой точки зрения, а с исторической, национальной, цивилизационной. Распад СССР был ведь нарушением не только законов того времени, но и самого хода, пути, даже логики русской истории. Владимир Путин был абсолютно прав, назвав его крупнейшей геополитической катастрофой 20 века, но это только одно измерение произошедшего. Бездумный роспуск Союза был одновременно насилием, предательством, вывихом всей русской истории — и безусловным предательством интересов прежде всего русского народа. Дело не только в том, что русские сразу же стали крупнейшим разделенным народом в мире, но и в том, что были преданы труды и чаяния предков, забыты все уроки бытия русской цивилизации. И запрограмированы огромные тяготы и испытания — на пути к возвращению на столбовую дорогу отечественной истории. Нет, конечно, тогда же была и альтернатива — которая некоторым, особенно среди элит, казалось желанной: Россия и народ могли просто смириться с произошедшим, отказаться от истории и собственных предков, от русского мира и собственной сути. И стать частью "цивилизованного мира", то есть младшим партнером Запада — чтобы потом распасться еще на несколько частей и окончательно сойти с исторической сцены.
Но был выбран другой путь — восстановления собственной страны, воссоединения единства народа. Оно могло быть — и желалось нами — мирным, добровольным, полюбовным. Но Западу застила глаза геополитическая жадность — и он вцепился в Украину, уверяя всех в том, что просто защищает суверенитет и независимость несчастного объекта русских имперских притязаний. При этом его подстегивала не только наша слабость первого периода "независимости", но и наше смирение с роспуском СССР. Если бы хотя бы правовая оценка незаконности ликвидации Союза была дана своевременно, это продемонстрировало бы Западу наш настрой на защиту своих внутренних дел от его экспансии.
Сейчас вопрос оценки роспуска СССР имеет уже не юридическое, а геополитическое, духовное и нравственное значение — мы должны показать, что учимся на собственных ошибках. И знаем, что в какие бы обвалы не падала Россия, она всегда будет восстанавливаться в той или иной форме — империи, союза, федерации, государства-цивилизации. Форма меняется — суть и мечта остаются. И поэтому и СССР, и Российская империя продолжают существовать и сейчас — и будут существовать в будущем.
Петр Акопов
